США не понравился бабе Гале с первых же часов после прибытия в эту страну. На таможенном осмотре у нее конфисковали добротный кусок сала. Конечно, ее дочка говорила, что перевозить с собой еду нельзя. Но баба Галя и подумать не могла, что так тщательно спрятанный кусок сала без проблем обнаружит служебный пес. Лишь слезные мольбы спасли женщину от большого штрафа. В этой суматохе, измотанная, и после долгого перелета она и не заметила, что потеряла где-то одну туфлю. Вот такую растерянную и в одном туфле встретили бабу Галю в аэропорту ее дочка, внуки и зять.
С зятем также с самого начала как-то не заладилось. Только сев в машину и захлопнув дверь, она тут же услышала от Василия— ну зачем так громко хлопать. Это же не Жигули. Вообще Василий был парень не плохой. Работящий, и семью любил. Работал дальнобойщиком. Но бабе Гале сказал, что трудиться трокистом. Почему трокистом, баба Галя так и не поняла. Думала, может так солиднее звучит. Приготовив обед, баба Галя окликнула дочку — еда готова, зови своего танкиста к столу.
Зять на первых порах злился, когда теща называла его танкистом. Тот же, пытаясь что-то доказать теще, как тяжко ему на работе, сыпал малознакомыми для простой женщины словами.
Галина тосковала по своей деревне. Ей не хватало леса, реки, и своей любимой козы. Даже недалекая соседка Валентина, которая порой жутко ее злила, сейчас казалась такой важной частью ее прошлой жизни. Ее даже приснилось, что она вернулась в свою родную деревню. Присела на скамеечку, поздоровалась с Валькой. А та ей с укором — Что, не приняла тебя эта Америка, не смогла жить с буржуями. То, то. Будешь знать. Но, к сожалению, это был только сон. Возвращаться ей было некуда. Свой дом она продала племяннику Вальки.
Чтобы хоть как-то разнообразить свой досуг, Галина устраивала пешие прогулки по городу. Не первых порах улицы Чикаго казались ей серыми и холодными. Но постепенно в однотипных домах она стала наблюдать какую-то, казалось, едва заметную красоту. Сам того не замечая, она могла остановиться у моста, и рассматривать окрестности. Или же подолгу вглядываться в граффити.
Ежедневно он проходила все больше, и каждый раз все с меньшим желанием возвращалась домой. Как-то раз, словно повинуясь неведомой ей силе, она зашла в здание, вход в которое выгладил словно врата в преисподнюю. Музыка оттуда звучала соответствующая. Внутри был бар. В нем было множество брутальных бородатых мужчин.
Галина не стала покидать помещение. Подошла к стойке бара и заказала выпивку. Галина еще не общалась нормально на английском, но слово «drink» знала. Домой Галина возвращалась уже на мотоцикле. Ее подвозил Дон Хорхен. Большой кареглазый мужчина весь вечер общался с Галиной, периодически подкручивая свои седые усы. На лице у мужчины были шрамы и татуировки. После этого случая Галина почти никогда не гуляла в одиночку. К ней обязательно приезжал Дон Хорхе. Звук его мотоцикла не раз рассеивал утренний покой и будил зятя Василия. Соседи же сплетничали о том, что Дон Хорхе когда-то общался с самим Пабло Эскобаром.
Василий просил свою супругу как-то угомонить ее мать. Дочка же делала вид, что пытается обуздать внезапно возникшее бунтарство матери. Но, зная тяжелую судьбу Галины, она радовалась тому, что наконец-то в ее жизни появился мужчина. И вот однажды утром Галина собрала свои пожитки, и сказала, что переезжает к Дону Хорхе.
Дочка плакала. А Зять причитал о том, как стыдно перед соседями. Галя в свою очередь ошарашила зятя своим ответом.
— Понимаешь Вася. Если ты не перестанешь обращать внимание на мнение окружающих, все твои решения будут продиктованы стандартами, присущими конкретной социальной группе, в которой ты проживаешь. И придет время, когда твой нереализованный потенциал приведет к недовольству в жизни. Что в свою очередь плохо отразится на тебе лично, и на твоей семье.
Галина подошла к двери. Зять не стал препятствовать и отошел в сторонку. Обернувшись, Галина шутливо произнесла на испанском — Adios, cabron! После чего вышла на улицу. Дочка никак не могла успокоиться, и продолжала плакать. Зять же смотрел на отдаляющуюся фигуру своей теши. Обтянутые рваными джинсами бедра и плавная походка говорили о том, что это еще далеко не старая бабулька, а относительно молодая и вполне неплохо выглядящая женщина. Неподалеку ее ждал Дон Хорхе. А его Harley-Davidson время от времени порыкивал словно лев, покой которого потревожили.
А с динамиков звучал знаменитый хит легендарной рок группы AC / DC — Highway to hell (Дорога в ад).
